"The world may not understand that I grow stronger in your hands"
Засасывавшая ее тьма медленно отпускает Кэролайн, и девушка открывает глаза, раздраженно застонав. Ей тут же приходится снова смежить веки, слишком ослепляет свет от горящего в камине пламени. Она голодна так, будто не брала в рот ни крошки уже много дней. Но больше всего болит живот. Именно это ощущение заставляет ее вспомнить то странное, застывшее выражение лица Клауса и страшную боль, пробежавшую от шеи вниз по позвоночнику.
- Доброе утро, дорогая, - спокойно приветствует ее Клаус, заходя в спальню со стаканом, наполненным каким-то напитком.
Он несколько мгновений вглядывается в бледное личико девушки, зарывшейся в одеялах и подушках, а после садится на край кровати.
- Что ты сделал? – спрашивает Кэролайн, приподнимаясь.
Оглядев себя, она замечает, что теперь одета в вечернее платье. Кэролайн вскидывает глаза и понимает, что и комната вовсе не та, в которой она заснула, здесь нет окон, она освящена лишь пламенем, а на двери замки.
- Где я?
- У меня было ужасное чувство, что ты начнешь буянить, - спокойно поясняет он. – Потому я перенес тебя сюда, чтобы не пыталась сбежать.
- Словно узницу, - хрипло произносит она.
Он отводит взгляд, будто заколебавшись на мгновение.
- Выпей, - наконец, Клаус протягивает ей воду, смешанную с каплями человеческой крови.
- Что это? – осторожно спрашивает девушка. – Почему это так странно пахнет? – сейчас она обращается больше к себе, нежели к нему.
- Это вода, смешанная с травами, которые собрала для тебя Маргарет, - он лжет, надеясь объяснить так розоватый цвет и странный запах напитка.
Кэролайн поднимает на него полные растерянности глаза, и Клаус подносит к ее губам стакан. Девушка подается назад, не доверяя ему, но он раздраженно силой удерживает ее на месте, заставляя сделать глоток.
Охваченная неконтролируемым гневом, она изо всех сил отталкивает от себя Клауса.
- Прекрати!
Собственный вопль пугает Кэролайн, и она в секунду оказывается на другом конце комнаты, прижимаясь к стене, сердито стирая кровь с лица. Ее всю трясет, и она никак не может это остановить. Девушка даже отсюда чувствует запах напитка, и сейчас он совсем не такой, каким был секунду назад.
Странное ощущение, будто этот напиток изменил ее тело, будто восемнадцать лет она была мертва, а сейчас почувствовала, каково быть живой. Цвета теперь ярче, в каждой клеточке тела плещется сила. Все вокруг и в самой Кэролайн изменилось. Это так замечательно… и страшно.
Видя, как она смотрит на напиток, Клаус подходит и протягивает ей стакан. Кэролайн делает еще несколько глотков, а затем резко бросает его в мужчину, но тот легко уворачивается.
- Что это? – кричит Кэролайн.
Он молчит, а это злит ее еще больше. Спустя секунду Клаус резко прижимает ее к стене, и девушка чувствует, что ее тело вышло из-под контроля, прорезаются клыки, глаза меняют цвет, ужасный голод прожигает горло. Слезы текут по щекам, потому что она наконец поняла, кем стала. Напуганная Кэролайн пытается вернуть человеческое обличье, но безуспешно.
- Что происходит с моим лицом? Останови это, - молит она, всхлипывая.
- Дыши ровно, - шепчет Клаус, взяв ее лицо в ладони.
Кэролайн пытается вырваться, но он силой удерживает ее на месте.
- Ты сделал это со мной! – она пытается заставить клыки исчезнуть, но ничего не выходит. – Как ты мог меня такой сделать?
Она в жизни не была так зла, не зная, как разобраться со всем этим, как заставить это пройти. Подняв руку, Кэролайн со всей силы бьет Клауса по щеке. Становится легче, и она сердито толкает его кулаками в грудь, стараясь выпустить весь гнев.
- Мое лицо! – кричит Кэролайн, чувствуя, как вены на щеках проявляются все явственнее.
- Кэролайн! – его голос вытягивает девушку из приступа ярости, и она снова переводит на него взгляд. – Дыши ровно, - раздраженно приказывает он. – Дыши, - снова повторяет Клаус уже мягче. – Тебе нужно преодолеть это. Каждую эмоцию, что ты испытываешь. Твой страх, твой гнев на меня. Подави их. Избавься от них. Дыши, глубоко и ровно. Думай о чем-нибудь другом, если нужно.
Она закрывает глаза, чувствуя, как текут по щекам слезы. Сделав глубокий вдох, Кэролайн, следуя его словам, пытается подавить эмоции, пока не чувствует, что пришла в себя.
Подушечкой большого пальца стерев ее слезы, Клаус ощущает, как она едва заметно к нему приблизилась, и теперь их лбы соприкасаются.
- Хорошая девочка, - шепчет он. – С тобой все будет прекрасно.
- За что ты так со мной? Мне было хорошо с тобой, - еле слышно произносит Кэролайн в ответ. – Я не пыталась сбежать, я… я позволила тебе взять мое тело. Я обещала… я пообещала не любить тебя. Я сделала все, о чем ты меня просил. А ты дал слово, что не убьешь меня, - она снова плачет.
- Но я и не убивал, - тихим голосом возражает ей Клаус. – Ты все еще дышишь, Кэролайн, - он кладет ладонь на быстро вздымающуюся и опадающую с каждым вздохом грудь. – Ты все еще чувствуешь. Ты все еще жива. Это я мертв, пусть и жил на протяжении веков.
- Почему ты так со мной поступил? – шепчет она все еще дрожащим от тихих рыданий голосом.
Клаус закрывает глаза, не в силах видеть ее слезы.
- Я хочу, чтобы ты осталась со мной, - честно отвечает он.
- Ты эгоист.
- Да.
- Я ненавижу тебя, - горько говорит она.
- Я знаю.
- Убирайся! – внезапно кричит Кэролайн, отталкивая его.
Клаус не движется с места, и она снова выкрикивает ему это, на этот раз, позволив лицу отобразить ее новую сущность. Он не уходит. Он, даже не вздрогнув, стоит, глядя на нее.
- Я не хочу оставаться с тобой, - Кэролайн беспомощно оглядывает комнату, понимая, что не сможет выбраться. – Ты можешь запереть меня здесь, можешь делать, что хочешь, но я никогда не останусь с тобой по собственной воле. Никогда больше!
Клаус бросает на нее последний взгляд, в котором проскальзывают горечь и печаль. А затем он исчезает в мгновение ока, не сказав ни слова и оставив ее одну в ловушке из четырех стен.
Элизабет заходит в комнату несколькими часами позже, быстро закрыв за собой дверь. Кэролайн в секунду оказывается рядом с ней, сжав пальцами хрупкую шею женщины.
- Выпусти меня! – шипит девушка.
Она в отчаянии. Она не желает задерживаться здесь дольше.
Элизабет вздрагивает, но не столько от испуга, сколько от внезапного рывка Кэролайн. Служанка бесстрашно встречается с ней взглядом, и та отпускает ее, смущенная отсутствием реакции.
- Я хочу уйти, - на этот раз уже мягко произносит она.
- Боюсь, что не смогу позволить тебе сделать это, Кэролайн, - в тон ей отвечает Элизабет, садясь на кровать. – Как ты себя чувствуешь?
- Почему ты не боишься меня? – спрашивает девушка, не двигаясь с места.
Улыбнувшись вопросу, служанка приоткрывает губы ровно настолько, чтобы показать клыки.
- Прости, я не знала, - говорит Кэролайн, подходя к женщине. – Он сделал это с тобой?
- Несколько лет назад, - кивнув, отвечает та.
- И ты ненавидишь его? – она садится рядом, опустив голову и глядя на пол под своими босыми ногами.
- Как много ты знаешь о нем?
Кэролайн лишь пожимает в ответ плечами.
- Его отец охотился на него, словно он был бешеным животным, - спокойным голосом начинает Элизабет. – Несколько лет назад, когда меня только наняли работать на лорда Никлауса, пока господин был на охоте, в дом ворвался его отец. Он допрашивал меня несколько часов, но в моей крови была вербена, что сделало меня устойчивой к его внушению. Каким-то чудом я осталась целой и невредимой, а, вернувшись домой, Клаус обратил меня.
Кэролайн закатывает глаза.
- Как полагаю, в знак благодарности, - сухо произносит она.
- Я рассказывала тебе о нем ужасные вещи, - напоминает Элизабет. – Но ты никогда не задумывалась, почему, несмотря на это, я все еще служу ему? – она делает паузу, ожидая ответа, но Кэролайн молчит. – Клаус безжалостный человек. Он очень жесток и мстителен… но он добр с теми, кто доказал ему преданность.
- Я не преданна ему, - откликается Кэролайн, не сводя глаз с пола.
- Возможно, и нет, но ты, должно быть, сделала что-то, почему он так хочет тебя удержать.
Кэролайн внезапно вскидывает голову.
- Я не его собственность. Я не животное, чтобы быть использованной ради развлечения человека! – горячо откликается она. - И я не хочу становиться монстром.
Теперь наступила очередь Элизабет опустить голову.
- Надеюсь, ты не думаешь, что все вампиры – монстры.
Кэролайн переводит на нее внезапно потеплевший взгляд.
- В тебе нет ничего чудовищного, - поправляется она. – Прости.
- Он хочет поговорить с тобой, как только ты успокоишься.
- Я не хочу говорить с ним, - отвечает Кэролайн, чувствуя, как на нее снова накатывает раздражение. – А если он продолжит обращаться со мной, словно с ребенком, я не желаю говорить с ним еще вечность… ведь теперь она в моем распоряжении.
Кивнув, Элизабет достает и протягивает Кэролайн сложенный вчетверо листок бумаги.
- Хочешь, я прочту его тебе? Он настаивал на том, чтобы ты так или иначе услышала его слова, если не сможешь сама их прочесть.
- Я могу его прочесть.
- Как пожелаешь, - оставив Кэролайн записку, Элизабет выходит из комнаты.
Моя Кэролайн,
Ты отказываешься говорить со мной, и это письмо – моя последняя надежда.
Возможно, читая его, ты найдешь меня излишне требовательным. И, конечно, считаешь, что я бессердечен и жесток.
Прошлой ночью, находясь рядом с тобой, я и слова не мог вымолвить, чтобы объяснить тебе происходящее. По причинам, какими я не хочу тебя обременять, я ощутил прилив желания, гнева, печали, всего сразу, и не знал, что делать. Обратить тебя в вампира – тогда казалось единственной рациональной мыслью, что пришла на ум.
Уверяю тебя, я поступил так вовсе не со зла. Когда-нибудь ты поймешь, что это было подарком. Да, сейчас тебе кажется, что ты в ловушке, но реальность такова, что на самом деле я тебя освободил. Мир, хоть и являясь очень темным местом, еще и источник больших развлечений. Ты увлечешься поэзией, музыкой, ты будешь танцевать. Пусть я и не доволен нашими прошлыми танцами, но хотел бы сопровождать тебя, если ты снова этого пожелаешь.
Позволь мне быть с тобой честным. Мне бы очень хотелось, чтобы ты была со мной. Мне бы хотелось твоего доверия и верности. Взамен я предлагаю тебе счастье. Знаю, это трудно понять, но я хочу сделать тебя счастливой. Я дам тебе все, чего ты только пожелаешь, изысканные платья, украшения, все самое прекрасное в этом мире станет твоим.
Ник
Кэролайн еще несколько мгновений с ненавистью смотрит на письмо. Как он посмел сделать это с ней, превратить ее в такое чудовище, а затем предложить изысканные платья, чтобы компенсировать произошедшее, так, словно ее можно купить подобными вещами, так, словно она обычная шлюха. Она подходит к горящему камину, желая сжечь письмо, но почему-то не может этого сделать, вместо этого сердито смяв и отбросив бумагу.
Само собой разумеется, она не стала отвечать, а он и не сделал попытки снова с ней связаться, и за это Кэролайн ему благодарна. Она знала себя достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, если бы он попытался, она наговорила бы ему столько ужасных вещей, что на этот раз ее смерть стала бы окончательной.
- Кэролайн, - она слышит его тихий голос на второй день своего пребывания в заточении.
Значит, это Клаус стоит за дверью. Девушка ничего ему не отвечает, отчасти оттого, что ей очень плохо. Это второй день ее жизни вампиром, и все, что она ела, а точнее пила – только несколько глотков воды, смешанной с кровью, которые дал ей Клаус. Никто даже не приносил обычной пищи, но до сего момента Кэролайн успешно боролась с голодом, потому что ей было слишком стыдно просить человеческой крови и она была слишком горда, чтобы сказать хоть что-то и попросить еды.
Дверь открывается, и Кэролайн вскидывает голову, мгновенно почувствовав запах крови. На щеках проявляются вены, и она глубоко дышит, как учил ее Клаус, чтобы вновь придать лицу человеческий облик.
Не сводя с него глаз, даже не задумавшись о бесполезности своего порыва, не думая вообще ни о чем, она бросается к двери в надежде выбраться, но стоит Кэролайн только оказаться у выхода, как мужчина преграждает ей путь.
Клаус резко разворачивает ее, прижимая спиной к своему телу, чувствуя, как напряглась девушка, извиваясь со всех сил, силясь вырваться из его хватки. Он наклоняет голову, почти касаясь губами кромки ее уха.
- Ты ошиблась, милая, - от его голоса так и веет опасностью.
Он отпускает ее, и Кэролайн мгновенно отбегает в дальний угол комнаты.
- Я собираюсь открыть эту дверь, - мягко произносит Клаус. – Но ты останешься там, где стоишь, я ясно выразился?
Скрестив руки на груди, она прислоняется к стене и бросает на него сердитый взгляд.
Клаус ухмыляется, несколько позабавившись ее молчанием, и, открыв дверь, жестом приглашает Маргарет войти внутрь. Она не решается и медлит, поэтому он слегка подталкивает ее и закрывает дверь.
- Не бойся, - тепло говорит ей Клаус.
Пусть его и не особо заботит безопасность женщины, но порядком раздражает ее страх. Он просто подчинит ее внушению, если та не сможет послужить цели.
Когда Маргарет подходит ближе, Клаус ощущает запах крови. Он доволен тем, что служанка догадалась собрать волосы, и множество ран на ее шее не скрыты ими.
- Давай, любовь моя.
Кэролайн прижимается к стене и, закрыв глаза, делает глубокий вдох. Но на этот раз попытки успокоиться безуспешны, ее глаза краснеют, а жажда крови жжет горло. Она чувствует, как сводит в судороге тело, и с трудом подавляет ненависть к самой себе. Девушка прикусывает губу так сильно, что чувствует на языке вкус собственной крови.
- Я знаю, ты голодна, Кэролайн, - говорит Клаус, подталкивая к ней Маргарет. – Знаю, Элизабет не кормила тебя. Я запретил ей.
Накрытый внезапным раздражением от упрямства Кэролайн, Клаус с силой толкает Маргарет ей в руки.
- Мне очень жаль, - всхлипывает девушка, не в силах сопротивляться запаху крови, текущей из ран.
Больше не в состоянии себя контролировать, она впивается клыками в нежную шею, с тихим стоном глотая кровь. Это удивительно, кажется, весь мир вокруг исчез и осталось только чистое наслаждение, осталась еле трепыхающаяся в ее руках женщина, отдающая свои жизненные силы Кэролайн, и как же той это нравится.
Клаус стоит у двери, наблюдая за двумя женщинами. Есть что-то чертовски притягательное и эротичное в сцене, разыгравшейся перед ним, что-то, что заставляет его ухмыльнуться. Но он мигом серьезнеет, только услышав, как резко замедлилось сердцебиение Маргарет.
- Кэролайн, - предупреждающе произносит он, но девушка только глубже впивается клыками в плоть. – Достаточно, дорогая.
Преодолев расстояние между ними, он отрывает уже потерявшую сознание женщину от Кэролайн, и надкусывает собственное запястье, чтобы исцелить горничную.
Кэролайн прижимает ладонь ко рту, в ужасе от совершенного.
- Почему ты заставил меня сделать это? – в голосе звенит гнев.
- Я ни к чему тебя не принуждал, ты пила, потому что сама хотела, - резко отвечает он. – Почему ты не остановилась, когда я тебя предупредил?
Она колеблется, по щекам текут слезы, и она пытается утереть их, только размазывая кровь по лицу.
- Я не слышала тебя, - честно отвечает Кэролайн.
- Это проблема, - констатирует он очевидное.
Коротко вздохнув, он подходит с только пришедшей в себя Маргарет ближе к Кэролайн.
– Слушай, - приказывает Клаус, и девушка поднимает на него глаза в искреннем замешательстве. – Биение ее сердца, - уточняет он. – Просто слушай.
Она закрывает глаза, послушно пытаясь не прислушиваться ни к чему, кроме сердцебиения Маргарет, с каждой секундой слышимого все четче.
- Я не знала, что могу сделать это, - шепчет Кэролайн, обращаясь скорее к себе, нежели к мужчине рядом.
- А теперь попробуй еще раз, - он снова небрежно подталкивает к ней служанку.
- Пожалуйста, не заставляй меня.
В ее синих глазах блестят слезы, и у него сжимается сердце в каком-то странном подобии сострадания. Клаус отбрасывает это чувство.
- Если ты не сделаешь этого сейчас, нам придется продолжить завтра.
- Нет, - решительно отвечает девушка.
Раздражение перекрывает все эмоции, и Клаус поворачивается к Маргарет.
- Найди Элизабет.
Кивнув, служанка выходит из комнаты, и он снова переводит взгляд на Кэролайн.
– Позволь мне рассказать тебе, что происходит с вампирами, которые отказываются питаться. Ты начнешь сходить с ума от жажды, когда все твое тело будет высыхать – медленно, мучительно. В конце концов, ты станешь настолько слаба, что даже моргнуть глазом – станет для тебя непосильной задачей. Ты не сможешь и шевельнуться, но жажда все сильнее будет разрывать тебя горячей агонией. Это станет хуже пытки.
Она сглатывает, слушая его слова.
- Я не хочу никому причинять боль.
- Я пил твою кровь, - напоминает он. – Это было больно?
В ответ она молчит, уставившись в пол.
Он делает шаг вперед и приподнимает ее подбородок большим и указательным пальцами, заставляя смотреть на него. Клаус сжимает в ладони ее запястье и приподнимает руку Кэролайн, проводя пальцами по просматривающимся венам. Еще совсем недавно он бы почувствовал сердцебиение, но сейчас не ощущает ничего.
- Здесь, - касается он точки на ее запястье. – Проколи клыками здесь и попадешь в нерв. Онемеет вся рука, и твоя жертва не почувствует боли.
- Я хочу, чтобы ты ушел, - отвечает Кэролайн, вырывая ладонь.
- Ты читала мое письмо? - он, кажется, и не обращает внимания на ее враждебность.
- Да.
- Это все, что ты хочешь мне сказать?
- Да.
Он стоит, просто глядя на нее несколько мгновений, ожидая, что она скажет что-то еще, но она молчит.
- Очень хорошо, - наконец говорит он.
Выйдя из комнаты, Клаус запирает за собой дверь.
***
Ей кажется, что после его ухода прошло много часов. Комната пуста, и в мертвой тишине Кэролайн не остается ничего, кроме как снова и снова вспоминать и обдумывать все произошедшее за последнее время. Она находит письмо Клауса, которое недавно скомкала и выбросила, и, бережно расправив бумагу, перечитывает его раза три, если не больше, прежде чем написать ответ.
Мой Лорд,
Я не отвечала Вам раньше, не потому что мне было нечего сказать, нет, просто я не могла сказать Вам ничего, кроме горьких слов. Уверена, озвучь я их, Вы бы заставили меня пожалеть.
Я не думаю, что Вы бездушны, потому как не будь у Вас души, Вы бы не смогли писать таких сердечных писем.
Но я думаю, что Вы жестоки.
Наверное, я приведу Вас в бешенство. Я прекрасно знаю, что мне не следует высказывать своего мнения, но ничего не могу поделать. Потому я и решила написать Вам письмо, чтобы суметь сдержать свой нрав и не сказать что-то, прежде чем подумаю, стоит ли это говорить. Вы, должно быть, заметили, я поступаю так часто, но после жалею о своих словах.
Я не вижу в Вашем поступке подарка. Я не вижу причин, почему не могу наслаждаться танцами и музыкой – чего я больше не стану делать с Вами – будучи человеком. Я не верю, что Вы сможете сделать меня счастливой, я не из тех женщин, каким легко угодить. И не создана прислуживать мужчине. Мне не нравится проводить время в четырех стенах, словно животное. Я хочу свободы и сказала об этом Вам, но Вы до сих пор мне ее не предоставили. Только свобода и возможность выбирать могут сделать меня счастливой, а Вы не принадлежите к людям, способным дать это женщине, впрочем, я этого от Вас и не ожидала.
В своем письме Вы сказали, что хотите быть со мной честным. Так вот и я поступаю так же. Если Вы решитесь открыть дверь моей клетки, моим выбором будет – уйти от Вас. Пожалуйста, позвольте мне.
И последнее. Я нахожу невероятно странным, что человек, который просил меня его не любить, идет на такие меры, чтобы заслужить мое прощение. Вы дали мне повод ненавидеть Вас, и это то, чего, я предполагаю, Вы желали с самого начала.
Кэролайн
Сложив бумагу вчетверо, она просовывает ее в зазор между полом и дверью, спустя несколько минут услышав, как кто-то подошел и забрал ее.
Кэролайн ждала ответа, но еще два дня никто к ней даже не заходил.
С новым письмом принесли красивый ящичек золотистого цвета, с шелковыми шнурками, завязанными в бант. Оставив письмо на столе, Элизабет помогла Кэролайн развязать узел и открыть коробку.
Внутри лежало божественно прекрасное платье.
- Оно так красиво, - говорит Элизабет, словно надеясь, что эти слова убедят Кэролайн остаться.
Девушка не отводит от наряда глаз. С темно-синим корсажем, легкими шелковыми рукавами, вышитое серебряной нитью, оно было точно таким же, как то, что Клаус разорвал на куски в их первую ночь. Он ведь пообещал подарить ей точно такое же. Все еще злясь на Клауса, Кэролайн захотела вернуть платье обратно, но подумала, что это бессердечный поступок. Хотя может, она просто слишком эгоистична, чтобы так поступить.
Она дожидается пока выйдет служанка, чтобы открыть письмо.
Кэролайн,
Во-первых, мой предыдущий визит не был допросом, и мне не нравится, что ты так называешь наш разговор. Никогда у меня не было и мысли допрашивать тебя, словно обычную пленницу, и я бы попросил тебя впредь не употреблять этого слова.
Что касается последних строчек твоего письма, могу сказать – я не желаю твоей любви, но и не хочу, чтобы ты меня ненавидела. И я бы не хотел больше упоминать в письмах произошедшее той ночью, письма могут украсть, они могут попасться на глаза недоброжелателям, если только ты не сожжешь их. Я свои не сожгу.
Прошу тебя еще раз обдумать желание уехать. Два дня прошло с тех пор, как ты написала письмо, и возможно, твое мнение изменилось. Уверяю, что смогу сделать тебя счастливой. Ты не из тех женщин, которым легко угодить, с этим я согласен, но сам я из тех людей, кто любит вызов. Я ведь тоже один из власть имущих, и эту власть ты можешь использовать в своих интересах. Я дам ее тебе.
Мне любопытно, если ты все же покинешь меня, как ты собираешься выжить в мире для мужчин, без мужчины, за которого могла бы держаться?
Клаус
Она отвечает на письмо сразу, больше не пытаясь сдерживать эмоции.
Мой господин,
Спасибо за новое платье. Я и не ожидала, что Вы сдержите свое обещание, но предполагаю, сдержали Вы его только потому, что желали заставить меня пересмотреть решение уйти. Я благодарна за платье, но Ваш план не сработал. Если Вам угодно вернуть наряд теперь, я пойму.
Этот мир для мужчин, но – если я смею говорить так – во мне есть гордость и мужество, равные тем, какими обладают мужчины. Я поступлю по-своему. Пожалуйста, умоляю Вас, позвольте мне.
К.
- Неужели девушка еще не вышла? – Элайджа заходит в гостиную в ту самую минуту, когда Клаус, дочитав последнюю строчку письма, недовольно сжал бумагу в ладони.
- Наверное, это колдовство, - говорит он себе под нос, ни к кому в частности не обращаясь.
- Что девушка сделала, чтобы заслужить твои подозрения? – с любопытством спрашивает Элайджа.
Клаус колеблется несколько мгновений, прежде чем ответить.
- Я чувствую большую… - он замолчал, подбирая подходящее слово, - нежность к ней. Она сердится на меня, и я хочу с ней помириться, - продолжает он, наверное, слишком откровенно выдавая свою симпатию.
- Вряд ли это колдовство, - как ни в чем ни бывало, ответил Элайджа. – Ты привязан к ней.
Резко поднявшись с кресла, Клаус подходит к брату, возмущенный таким обвинением.
- Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы о ней беспокоиться? - спрашивает он, понизив голос.
- Да, - ровно отвечает Элайджа, прекрасно зная, что брат ждал других слов. – Но тебе нужно разобраться со своими делами скорее, Никлаус, - внезапно меняет он тему.
Клаус приподнимает брови, ожидая объяснений.
- Я получил известие, что отец скрывается недалеко отсюда.
Та садится на кровати, протирая глаза. На секунду после пробуждения, еще не вспомнив произошедшего, она почувствовала себя счастливой. Почувствовала себя сильной и здоровой, готовой встретить новый день. Но, заметив серые стены вокруг, вспомнила, что она в плену.
- Доброе утро, - говорит Элизабет, раскладывая в изножье кровати богато украшенное золотистое платье.
- Доброе утро, - натянуто улыбается Кэролайн, хоть утро для нее совсем не доброе.
- Тебе нужно принять ванну. В ближайшее время ты выйдешь отсюда.
- Зачем? – осторожно спрашивает Кэролайн, пытаясь скрыть волнение от мысли, что выйдет за пределы этой комнаты. – Нет, - вдруг похолодевшим голосом произносит она. – Я не хочу продолжать наших уроков!
Элизабет лишь приподнимает бровь, отвечая спокойствием на вспышку страха.
- Ваши уроки?
- Маргарет.
- С ней все прекрасно. Она не помнит о произошедшем.
Кэролайн все никак не может успокоиться, не сводя глаз с Элизабет.
- Господин Никлаус покидает замок сегодня ночью, - говорит служанка. – Он хочет провести последний день здесь с тобой.
- Последний день, - эхом повторяет Кэролайн. – Что он сделает со мной после захода солнца?
- Я не знаю, - ровно отвечает женщина. – Может, если ваш день вместе пройдет хорошо… - она запинается на мгновение. – Его отец все ближе, и Лорду нужно как можно скорее уехать.
Несколько минут в комнате висит тяжелая тишина.
- Почему он преследует сына? – наконец тихо спрашивает Кэролайн.
- Я не могу сказать.
- Но ты знаешь?
- Я не буду говорить.
- Но ты рассказывала мне о его жизни, прежде чем… - Кэролайн замолкает, и невысказанные слова висят между ними в воздухе.
- Я напрасно говорила тебе все эти глупости, - спокойно откликается Элизабет. – Тебе нужно спросить у него, если хочешь знать что-то, что так близко его сердцу.
Кэролайн понимающе кивает.
***
После того как она приняла ванну, Элизабет и Маргарет зашли к ней в комнату, чтобы помочь надеть новое платье. Кэролайн неловко в присутствии Маргарет, но та, как оказалось, действительно не помнит ничего из произошедшего. В полном молчании Кэролайн может услышать сердцебиение горничной и едва подавляет в себе желание коснуться ладонью ее груди, чтобы почувствовать под пальцами бьющееся сердце. Кажется, она даже слышит, как кровь течет по ее венам, вызывая жажду.
Элизабет предупреждающе сжимает запястье Кэролайн, словно поняв, о чем та думает. Нерешительно улыбнувшись в ответ, девушка закрывает глаза и глубоко вздыхает, пытаясь усмирить почти взявший над ней власть инстинкт.
- Это ожерелье от дневного света, - встав сзади Кэролайн, Элизабет защелкивает ожерелье на ее шее. – Ты никогда не должна его снимать, и только с ним ты сможешь покидать замок днем.
Ожерелье так туго, что почти впивается в кожу, и Кэролайн рассеянно проводит пальцами по синим камням.
- А что случится, если я сниму его?
- Ничего, если снимешь ночью. Но к заре тебе придется найти укрытие, в противном случае солнечные лучи сожгут твою плоть.
Кэролайн кивает, опечаленная. Она так любит солнце, а теперь придется обманывать природу, чтобы просто выйти из дому днем.
***
Как ни странно, именно на природе Клаус и захотел провести последний день здесь.
Он усаживает ее на лошадь темной масти и везет куда-то сквозь поля. Трава вокруг местами пожелтела, выжженная ярким солнцем, но полевые цветы, усыпавшие луга, радуют глаз. Легкий ветер сейчас теребит ее волосы, но Кэролайн знает, что к закату он начнет неприятно холодить кожу.
- Почему я не могу сесть на другую лошадь? – спросила Кэролайн, прежде чем покинуть дом.
Она заметила, что коней у него четверо, почему же они должны делить одного?
- А как ты поедешь на ней в одиночку? – улыбается Клаус.
- Также как и ты, - холодно откликается девушка, недовольная глупым вопросом.
- Мне кажется, тебе будет неудобно из-за длинного платья, - поясняет мужчина, игнорируя ее тон.
Откровенно говоря, комфорт Кэролайн волновал его в последнюю очередь. При других обстоятельствах он бы позволил ей выбрать для себе лошадь самой, но мужчина почти уверен – если сейчас посадить ее отдельно, она просто галопом от него ускачет.
К счастью для него, она не запротестовала, когда он помог ей забраться на коня и сел сзади.
Большая часть путешествия прошла в молчании. Иногда Кэролайн прислонялась к его груди, но стоило ей заметить это, как она сразу же отклонялась. А после, устав, снова откидывалась назад. Клаус даже начал считать, сколько секунд успевает пройди, прежде чем девушка замечает свою оплошность и поспешно выпрямляется.
- А Элизабет служит тебе по собственной воле? – внезапно спрашивает Кэролайн.
- Да, - честно отвечает он. – Полагаю, поверить в это трудно?
- Она говорит о тебе только хорошее, - спокойно произносит девушка. – Нет, не трудно поверить, что она служит тебе по своей воле, трудно поверить, что ты дал ей свободу выбора – именно то, что ты не желаешь дать мне.
- Зачем ты привел меня сюда? – спрашивает Кэролайн, как только они остановились и Клаус помог ей спуститься с лошади.
Вокруг них огромное поле, покрытое красивейшими цветами, точно такое же, как масса других, что они проезжали. Кэролайн не может понять, отчего он остановился именно здесь, но, взглянув вперед, видит, как земля обрывается в нескольких футах перед ними. Причем в буквальном смысле, так, словно они находятся на некой плоской скале.
- Ты настаиваешь на том, что попала в ловушку. А я привел тебя сюда, чтобы доказать обратное, - оглядев пустое поле, он снова переводит взгляд на Кэролайн, стиснув в пальцах ее запястье. – Если попробуешь бежать – я поймаю тебя. И найду, где бы ты ни была, - его низкий голос так и сочится опасностью, потому Кэролайн лишь осторожно кивает. – Не заставляй меня пожалеть об этом.
Он неохотно отпускает ее запястье, и Кэролайн успокаивающе потирает кожу, там, где от пальцев остались красноватые отпечатки. Он приподнимает брови, словно бросая ей вызов, предлагая бежать, но девушка послушно не движется с места. Тогда Клаус протягивает руку, и Кэролайн идет вместе с ним вперед, пока не останавливается в двух шагах от обрыва.
Взглянув вниз, она видит воду, волнами бьющуюся о берег. Недалеко от них водопад резкими волнами изливается в озеро. Почти касаясь воды, вокруг летают птицы, и Кэролайн поднимает голову к небу, проследив за ними. Никогда прежде она не видела ничего настолько безмятежного и прекрасного.
Клаус подходит к ней со спины, ловкими пальцами распутывая шнуровку платья, девушка замирает под его прикосновениями, не в силах и пошевелиться.
- Надеюсь, ты умеешь плавать?
- Ты же не думаешь, что я прыгну? – в ее голосе удивление смешано со страхом.
Платье падает к ее ногам, и Кэролайн остается только в тонком нижнем белье. Клаус тянется ладонями к бретелям, желая оставить ее полностью обнаженной, но она останавливает его.
- Нет, - с волнением произносит она, зная, что слова не смогут его остановить.
- Ты так наивна, что предполагаешь, будто я не запомнил каждый сантиметр твоего тела? – ухмыляется мужчина. – Здесь, - кладет он руку ей на живот,- у тебя маленькая родинка. – И здесь, - ладонь скользит ниже. - И здесь, - еще ниже.
Почувствовав пальцы на внутренней стороне бедра, Кэролайн с силой отталкивает его. Тот, усмехнувшись, отходит назад.
Она молчит, благодарная, что он послушался ее, а не пошел на поводу у своих желаний. Кэролайн не сводит глаз с воды, пытаясь определить, спустя сколько секунд утонет, если все же прыгнет. Снова бросив взгляд на Клауса, она видит, что он полностью сбросил одежду. Когда мужчина улыбается ей, она смущенно отводит глаза.
- Прыгнуть – значит лишь разгневать Бога, - произносит она.
- Нет Бога выше меня, а существуй он, то уже давным-давно стер бы меня с лица земли, как убил тебя.
- Не Господь убил меня, а ты, - с горечью откликается Кэролайн.
- В любом случае, теперь ты бессмертна, и ничто не может тебе повредить.
Она делает глубокий вдох, еще раз смотрит на Клауса - он опускает голову, глядя на нее из-под ресниц, улыбаясь ей, и Кэролайн ловит себя на том, что улыбается в ответ, подражая его безрассудству. Бросив на него последний взгляд, она прыгает.
За секунду до столкновения с водой ее охватило чувство полета. Никогда прежде за всю жизнь она не чувствовала себя настолько свободной, пусть даже на несколько секунд. К тому моменту как, оказавшись в воде, она плывет обратно к берегу, Клаус успевает прыгнуть вслед за ней.
- Как мы вернемся? - задыхаясь, спрашивает Кэролайн.
Он указывает на извилистую тропу, ведущую к вершине.
- Я хочу сделать это снова, - она поднимается наверх, не утруждаясь оглянуться, чтобы узнать, последовал ли он за ней.
Она знает, что последовал. Клаус следовал за ней в первый раз, и во второй, и в третий, а на четвертый она была удивлена, обнаружив, что стоит на скале в одиночестве, а он остался внизу. Мертвое сердце колотится в груди, горло схватывает от экстаза, даже мысль о побеге не приходит в голову, и она снова прыгает вниз, к нему.
Он решительно ей улыбается, на мгновение шокированный тем, что девушка осталась, несмотря на мелькнувшую возможность бежать. Подплыв ближе, Клаус прижимает ее своим телом к выступающему валуну и наклоняет голову так, что соприкасается с Кэролайн лбами. Вода капает с ее волос и его ресниц, они глубоко дышат.
Она обнимает его за плечи, забыв обо всем, что произошло за эти несколько дней. Ей кажется, будто они просто люди, но никогда в своей человеческой жизни она не ощущала такой свободы, и Кэролайн нравится это безрассудство. Все вокруг стало ярче, чем прежде, и кажется, что сердце сейчас разорвется от волнения. Она сжимает губы, чтобы сдержать улыбку.
- Это только начало, - шепотом твердит он. – В мире еще столько всего, и ты можешь получить все.
Именно в эту секунду она вдруг понимает, что он и правда обратил ее не со зла, возможно, из-за собственно эгоизма, если быть точной - думается Кэролайн. Но даже если своим поступком он не хотел сделать ей плохо, все вышло именно так, вне зависимости от его намерений, он до сих пор манипулирует ей. Ясно, что все, что он ей дал – лишь иллюзия свободы.
И вдруг к ней приходит идея. Будучи честной с ним, она не смогла получить свободу, так почему бы не играть по его правилам, подарив иллюзию желаемой покорности. Можно ведь убедить его, что она с ним, а после ускользнуть, как только он ослабит контроль. Кэролайн не любила обмана и манипуляций, но заключила, что это не большая плата за свободу.
- В твоем нынешнем положении больше плохого, чем хорошего.
- Мне следует поверить тебе на слово?
- Нет, тебе следует проверить это самой.
Кэролайн, думавшая, что он попросит поверить ему, приоткрывает губы, удивленная ответом. На миг ей кажется, что и эти его слова лишь способ ею манипулировать, но девушка не может быть ни в чем уверена.
- Проверить самой, - соблазнительно улыбается она. – А я бы хотела… - она проводит ладонями по его плечам, обхватив ногами талию.
Вода течет по ее рукам, когда она запускает пальцы в его волосы. Так опасно близко. Он не сводит с нее глаз, в них мелькает подозрение, но мужчина не произносит ни слова. Медленно Кэролайн касается его губ. Он не закрывает глаз, не отвечает на поцелуй, но она не может остановиться, и спустя несколько мгновений он словно сдается под ее напором, ближе притягивая к себе девушку и нерешительно целуя ее в ответ.
Спустя какое-то время она отстраняется от него, в любопытстве, как поступит Клаус. Он не шевелит и пальцем, просто глядя на нее голодными глазами.
Рассмеявшись, Кэролайн отталкивается от него и, выбравшись на сушу, поднимается на скалу.
Она знает, что Клаус последовал за ней. И действительно, в следующую секунду он преграждает ей дорогу, холодно глядя.
- Ты ведь не собираешься играть со мной в эти игры? – в его голосе звенят угрожающие нотки.
- О чем ты? – невинно спрашивает Кэролайн, подходя к нему почти вплотную.
Она наклоняется к нему, едва касаясь губами его горла, скользя ладонями по влажной коже груди и живота, ниже.
- Кэролайн, - напряженно и хрипло произносит мужчина, накрыв ее ладонь своей рукой.
- Что? – откликается она, вновь возвращаясь ртом к его губам. Чувствуя, как его хватка ослабевает, и он отпускает ее ладонь, и, впившись пальцами в ее волосы, притягивает ближе.
***
- Куда ты? – удивленно смотрит на одевающегося мужчину Кэролайн.
- Одевайся. Нам пора возвращаться в замок, - его равнодушный тон, словно ушат холодной воды, после пожара, сжигавшего все внутри еще пару минут назад.
- Но…
- Неужели ты и правда думала, что я могу повестись на эту игру, на эту внезапную вспышку доброты? – сузив глаза, смотрит на растерянную девушку Клаус. – Поспеши, - он резко отворачивается от нее, направляясь к лошади.
Откровенно, таким изначально и был ее план, но душа Кэролайн была еще настолько чиста, сама она еще совсем не привыкла к интригам, а потому забыла о своих намерениях уже спустя несколько минут.
- Да ты просто глупец! – не выдержав, вскакивает на ноги Кэролайн.
Он останавливается, не оборачиваясь.
- Ты желаешь преданности, но при этом просишь не любить тебя и во всем ждешь подвоха. Хочешь моего доверия, сам не в силах мне поверить. Пытаешься заставить остаться с тобой силой, угрожая или подкупая, потому что не можешь понять – для настоящей преданности нужно не это, - захваченная собственной речью, она и не заметила, как он оказался совсем рядом с ней, глядя в глаза.
- Стало быть, ты не притворялась несколько минут назад ради того, чтобы уйти? – внезапно тихо спрашивает он.
- Нет.
- Ты хочешь уйти от меня?
- Да! Как ты не можешь понять, я…
- Ты свободна.
Слова застревают в горле, и она замирает, просто глядя не него, сначала не совсем поняв Клауса, а после думая, что, может, ослышалась.
- Как…
- Я уезжаю этой ночью, - он отводит глаза, стараясь не встречаться с Кэролайн взглядом. – Ты можешь остаться в замке или пойти своим путем. Я не стану тебя удерживать, думаю, мы с тобой и не столкнемся больше.
Он молчит и отходит к лошади, ожидая, пока Кэролайн оденется. Всю дорогу обратно они проводят в тишине, думая каждый о своем. В такой же тишине они и расстаются, обменявшись парой-тройкой незначительных фраз. Он возвращается в замок, а она, постояв несколько мгновений, глядя на темнеющее небо, направляется к поместью, где прежде жила с родителями.
Солнце уже совсем скрылось, и Кэролайн, закрыв лицо дрожащими руками, прислоняется к дереву. Перед глазами пробегают события последних часов – глупая, нелепая попытка вернуться домой, не понимая при этом, как объяснить родным, что произошло, боясь, что ее не примут, бесцельные блуждания по лесу, и одно только слово, не дающее покоя – куда. Вот, она заполучила свободу, и что теперь с этой свободой делать? Вернуться к прошлой жизни она уже не сможет, а что дальше? Существование монстра в полном одиночестве, потому как рядом нет никого, способного принять ее такой, какая она есть сейчас? Вечная молодость. Вечность. Слово должно было бы радовать девушку, но оно пугает. До повлажневших ладоней. До озноба, пробежавшего вдоль позвоночника.
Она выпрямляется, отряхнув испачканное платье, и ищет тропинку к уже знакомому замку. Шаг за шагом Кэролайн ускоряет ход. Дыхание перехватывает, когда она видит погасшие огни дома. Неужели опоздала? Он сказал, что уедет ночью. Кэролайн захлестывает паника, но она упрямо идет вперед, не веря самой себе.
Наконец, когда она уже совсем близко, до нее доносятся чьи-то голоса, среди которых голос Элизабет.
- Где он? – задыхаясь, спрашивает Кэролайн служанку.
Встревожено на нее взглянув, та указывает куда-то в сторону, и там в отдалении от готовящихся к отъезду слуг, Кэролайн видит Клауса, неспешно беседующего о чем-то с Элайджей. В эту же секунду он поворачивает голову, встретившись с ней взглядом и, что-то сказав брату, идет к ней навстречу.
- Кэролайн?.. – он внимательно оглядывает ее бледное лицо. – Я думал, что не увижу тебя больше.
Она смотрит на него, сминая в пальцах ткань испачканного платья.
- Я пока не готова. Пока не готова уйти. Мне нужно время, нужно привыкнуть к себе новой, а после я уеду.
Он берет ее дрожащие ладони, стискивая их в своих горячих.
- Ты так легко говоришь об этом, даже не задумавшись, каково будет мне, - мягко произносит Клаус, но тут же чуть резче выпаливает: - Тебе не следует привязываться.
- Я не привяжусь, - тихо отвечает она. – Я не полюблю тебя.
Однажды она покинет его, уверяет себя Кэролайн. Покинет прежде, чем успеет полюбить. Она уйдет прежде, чем он заметит это чувство в ее глазах или уловит в голосе. Однажды она покинет его. Однажды.
