Клаус и Кэролайн

Широкое полотно темной медленной воды тяжело колышется как матовая блестящая ртуть. Луна размазанным желтым пятном неуклюже ползет по черному холсту небосвода, заляпанному серебряными бисеринками звезд. Их тусклый мерцающий свет длинными рваными отблесками пересекает словно бы дышащий водоем. Изломанные скелеты деревьев остовами сгоревших руин теснятся ближе к горизонту.
Что-то небольшое, но тяжелое стремительной тенью взмывает в воздух но, не пролетев и десятка метров, пикирует вниз.
Плюх… плюх… плюх… Падают в медленные воды разномастные камни, запущенные с берега кем-то, скрывающимся в тени.
Ровные, будто очерченные циркулем круги нарушают идеально ровную шевелящуюся гладь. Плюх… плюх… плюх… Еще пригоршня камней летит в озеро. Круги от утонувших кусочков мрамора и гранита накладываются друг на друга, образуя чудовищно нелепые, гротескные и будто бы демонические лица мистических призраков.
И тут же тают… исчезают… Будто неведомый художник смешал все краски и легким небрежным движением руки закрасил неудачный натюрморт, чтобы начать картину с начала.
Время – лицо на воде…
Плавный взмах тонкой руки. Плюх… плюх… плюх…
Тихий вздох едва различим как шелест опавших листьев. Изящный силуэт недвижимым обелиском замер на берегу. Взмах руки… еще один. Тихий ветер чуть шевелит светлые рассыпавшиеся по плечам спутанные волосы.
Стон… протяжный, горький стон… Так может рыдать обессиленное смертельно раненое животное… Руки опускаются, девушка обхватывает свои плечи, словно пытаясь согреться, и, как срубленная ветвь, ничком падает на песок. Тело дрожит. Она извивает на земле будто змея, которой перебили хребет.
Скрип… чуть слышный звук раздается из темноты спящего прибрежного леса. Кажется, что продирающийся сквозь чащу неосторожный охотник случайно наступил на ветку. Хруст… протяжный скрип… Все равно. Пусть это приближается смерть или погибель… Уже неважно.

Светловолосая девушка осторожно пробирается среди пепельно-серых деревьев в липком и будто бы потустороннем лесу. Клочья тумана цепляются за отяжелевшие ноги. Мама… куда эта тварь забрала тебя?
- Елена, не заставляй меня драться с тобой. Я сильнее и не хочу сделать тебе больно! – кричит блондинка в окружающую ее непроглядную муть.
Елена… Лучшая подруга из года в год… Бездушная сука без чувств…
Кэролайн осторожно ступает на мягкую, пружинящую под ногами землю, передвигаясь почти на ощупь. Даже идеальное зрение вампира не может пробиться через этот плотный как молоко туман. Стремительная тень разящей шаровой молнией набрасывается откуда-то сбоку и сзади, сшибает с ног. Девушка видит безумное, ухмыляющееся лицо, нависшее над ней.
- Будет больно КОМУ? – язвительно шипит напавшая.
Кэролайн одним движением отшвыривает ее в сторону. Спиной Елена влетает в крепкий ствол векового дерева, оно трещит от удара. Блондинка поднимается на ноги, презрительно, с долей сожаления смотрит на подругу.
- Это не ты, и ты это знаешь, - в отчаянии кричит Кэр, - ты ударила мою маму, Елена. Как далеко ты еще зайдешь?
Коктейль из отчаяния и жалости плещется в огромных глазах цвета летнего неба. Бездушная кукла равнодушно смотрит на нее, пожимает плечами.
«- Это не Елена, - твердит как молитву про себя Кэролайн. – Это футляр. Может быть, кто-то темной безлунной ночью пробрался в дом Гилберт и вынул добрую, сострадающую душу. Пустая Елена. Оболочка»
- Как ты не понимаешь, мне все равно, - ехидно говорит брюнетка, будто желая подтвердить мысли девушки.
Незаметно шаг за шагом она продвигается к ошарашенной Кэр.
- Может, тебе тоже попробовать отключить чувства? Может тогда ты перестанешь, наконец, ныть о бросившем тебя Тайлере? Оу, а в качестве бонуса тебе не будет стыдно за грязные мысли о Клаусе, - злобно говорит она, хлеща каждым словом как плетью, провоцируя на конфликт.
- Заткнись! - выплевывает блондинка.
- Заставь меня, - сквозь зубы цедит «подруга», исподлобья разглядывая девушку.
Кэролайн рычит и, отбросив остатки самообладания, бросается вперед. Клубок из двух сплетенных тел, воя, визжа и рыча, мечется по опушке. Светлые и темные волосы перемешались. Крики и ругань до краев наполняют уснувший было лес.
Елена проворно пинает куда-то в живот сопернице, подскакивает. Одним неразличимым взгляду движением отламывает короткий, но крепкий как клинок сук. Замахивается, целясь в сердце подруге…

Звук повторяется. Кажется, огромная дикая кошка крадется во мраке. «Крадется, чтобы вонзиться мне в горло», - равнодушно думает девушка, не делая попыток встать с песка. Шаги приближаются.
- Что случилось, милая? - слышит она встревоженный голос того, кто часто является ей в тайных, тщательно скрываемых снах.
Кто-то опускается рядом с ней, осторожно проводит теплой рукой по волосам, по спине. Рывком она выпрямляется, садится рядом. Смотрит на мужчину пустыми стеклянными глазами.
- Клаус, боже мой, Клаус… - рыдает она и, не сдерживая эмоций, бросается ему на шею. На секунду первородный замирает от удивления. Но тут же, как бесценное сокровище, прижимает всхлипывающую девушку к себе.
- Эй, эй… - шепчет парень, - тише, любовь моя, я с тобой. Все хорошо.
Мужчина чувствует, что замершая в его руках хрупкая девушка напряжена до предела. Буквально скручена как тугая заводная пружинка в часах. Он видит, в любое мгновение она может сорваться в безумие, за гранью которого – лишь бездонная пропасть и отрицание.
- В чем дело, скажи? – настойчиво шепчет гибрид, едва касаясь губами светлой макушки. Блондинка вновь смотрит на него огромными, пустыми и холодными как межзвездное пространство глазами. Клаус физически ощущает, как темнота буквально рвется из нее, пытаясь завладеть девушкой. Холодок страха дохнул бесстрашному древнему в лицо, руки покрылись мурашками.
- Нет, не отключай чувства, милая. Поговори со мной, - почти умоляет он.
Кэролайн слышит отчаяние в надломившемся голосе. С огромным облегчением он замечает, как отрешенный взгляд приобретает некую осмысленность. Будто девушка выходит из транса.

Застывшая маска ярости некогда бывшая лицом лучшей подруги нависает надо мной. Рука, столько раз сжимавшая мои пальцы, поддерживая и сочувствуя, вытиравшая мои слезы, размахивается деревянным колом, целясь прямо в мое мертвое сердце. На долю секунды я обмираю, надеясь проснуться от жутчайшего кошмара. Ведь это Елена. … Кол опускает ниже… Вздрагиваю, стряхивая с себя ненужные мысли как шелуху. Я старше и сильнее. Я размажу ее тонким слоем по этой полянке. Она не понимает, как мне удается выхватить эту убогую деревяшку из ее цепких пальцев. Отбрасываю этот ненужный хлам куда-то назад. Лениво размахиваюсь и бью замершую подругу по лицу. Бью так сильно, что ее голова запрокидывается назад, кровь бордовыми змейками струится изо рта по подбородку. Упав на четвереньки, Елена отползает от меня, злобно шипя осипшим как у пустынного шакала голосом.
Все как в замедленной съемке. Вижу недобрый прищур ее темных прекрасных глаз. Замечаю, как тело ее сжимается и группируется, готовясь к прыжку. Но я сильнее, быстрее. Расправляю плечи и прыгаю на нее. Одной рукой хватаю за горло и прижимаю спиной к обгоревшему стволу древнего дерева.
- Я доберусь до тебя, - раздается полный ненависти голос, - разорву на клочки сначала твою глупую курицу-мать, а потом и тебя…
Красная пелена гнева падает мне на глаза. В голове стучит и звенит одновременно. Это не Елена. Это мерзкий опасный зверь, которого надо уничтожить. Она видит, как наливаются кровью мои глаза, пятится. Я чувствую запах страха. Моя рука тянется к ней. Самоуверенное лицо мгновенно белеет. Слежу, как «жизнь» по капле утекает из испуганных, но все еще бездушных глаз, когда я резко вырываю трепещущий кусок мышцы из ее груди.
Прощай, Елена Гилберт. Мертвое тело кучей мяса, костей и тряпья падает к моим ногам.
Я подумаю об этом потом. … Разворачиваюсь, и ухожу в ночь.

Клаус безмолвно слушает ее равнодушный и какой-то отстраненный голос, все сильнее прижимая тонкое тело к себе. Лишь сжавшиеся добела пальцы и стиснутая челюсть выдают охватившие его чувства.
«- Я выпил бы эту боль за тебя, моя девочка, если бы мог», - думает древний.
- Где же был Стефан, и где он сейчас, черт возьми?! – рычит первородный гибрид, злясь на ее лучшего друга.
- Думаю, он устраивает похороны. Кажется, мы уже не друзья, - всхлипывает она, прижимаясь щекой к его груди. Рубашка Клауса насквозь промокла от ее прозрачных слез. Они, ее слезы, жгут гибрида сильнее, чем смесь вербены с волчьим аконитом.
- Моя жизнь как разбившийся в шторм корабль, Клаус. Мало что уцелело в крушении. Большую часть размолотило о скалы, что-то поглотила бушующая стихия, - отрешенно, одними губами твердит Кэролайн.
- Милая, ты справишься, - шепчет он ей в волосы. – Поверь, я забыл больше, чем ты когда-либо знала… Все проходит. У нас целая вечность для этого. Время – лицо на воде…
Ладонью Клаус тихо проводит по ее бледной щеке, приподнимает пальцем подбородок, заставляя смотреть девушку прямо в его глаза.
- Клаус, - Кэролайн вздрагивает, видя в глубоком свинцовом взгляде плавящуюся нежность… любовь…
- Судьба – она как ветер, как ураган, Кэролайн. Налетев, она может унести твой дом, твоих друзей, даже твою жизнь. Мы не можем противиться провидению. С тем же успехом можно воевать с ветряными мельницами, - твердит он мгновенно севшим голосом, видя, что девушка не сводит лучистых глаз с его губ.
- Мне не нужно отключать чувства, чтобы признать свои желания, - вдруг произносит она, чуть облизывая пересохшие губы.
Не думая, он наклоняется к Кэролайн и трепетно, как к хрупкому розовому бутону, прикасается к ней губами. Чуть проводит языком по ее трепещущим губам, которые сразу же приоткрываются. Углубляет этот почти целомудренный поцелуй, втягивая в себя ее нижнюю губу. Слышит ее глухой, гортанный стон и осторожно приоткрывает языком ее рот чуточку шире. Тонкие пальчики бессознательно ухватились за его крепкие широкие плечи. Она цепляется за него как утопающий за спасательный круг. Клаус мягко опрокидывает девушку на спину в теплый шуршащий песок. Губы прокладывают дорожку от скул к ее шее и ниже к груди, животу. В распахнутых сапфировых глазах отражается покрывало звездного неба.
«Разбитые сердца склеиваются вновь, и ничего ужаснее не может выпасть на долю человека… Но я не человек… Мы не люди», - как-то совсем не к месту подумала Кэролайн, прижимая к себе первородного и откидывая последние сомнения прочь.
Клаус замер, когда она рывком разорвала на нем рубашку и, закрыв глаза, блаженно припала к его груди губами. Он застонал. Казалось, девушка касается не кожи, а его оголенных нервов. Едва притрагиваясь кончиками пальцев, он провел вверх по ее дрожащей от возбуждения спине. Затрещала разрываемая одежда. Куски ненужной ткани полетели на землю.
Гибрид почти зарычал, наваливаясь на нее всей тяжестью своего тела. Кэролайн чуть вскрикнула и поддалась к нему, когда он резко вошел в нее до самого конца. Клаус нашел ее губы, жадно припал к ним и начал двигаться в ней, все ускоряя темп. Дыхание перемешалось. Сердца стучат в унисон.
- Девочка моя, - стонет первородный ей в рот.
- Кла-а-аус, - протяжно кричит девушка, выгибая спину.
Мощная волна удовольствия одновременно увлекает их в яркий водоворот нирваны.
Мужчина повернулся и, пытаясь усмирить выскакивающее из груди сердце, погладил по лицу самую красивую девушку в мире. Самую прекрасную нимфу во всех мирах.
- Ты всегда будешь со мной, что бы я ни сделала? – прерывающимся голосом шепчет она ему в плечо.
Несмотря на вопросительные интонации, она не спрашивает. Знает.
- В неприятности мы обычно залезаем самостоятельно, но выбираться из них в разы легче, когда ты не один… - загадочно произнес первородный, будто повторяя чьи-то слова, улыбнулся, - Я никогда не оставлю тебя, малыш. И не проси…
- Я убила Елену… - тихо напомнила девушка, пряча глаза.
- И что? – удивленно вскинулся мужчина, - ты знаешь, что я убивал тысячу лет… - осекся на полуслове, всмотрелся в ее поникший силуэт.
Ах да, ведь он всегда был убийцей. Как часто она бросала горькие обвинения ему в лицо, насмехалась, играла… Он – древний монстр. И вот она, ни разу не скрывшая презрения, вырвала сердце лучшей подруги... Легко как косточку из перезревшего персика. Он пожал плечами.
- Ты переживешь это, любовь моя. У нас впереди тысячи лет. Я брошу к твоим ногам весь мир, я помогу… - с улыбкой напомнил первородный гибрид.
Время – лицо на воде… Он не умел не прощать лишь ее.
- Что ты нашел во мне? – настаивала она.
- Ты особенная, милая. Просто такой больше нет… не было… и никогда не будет, - серьезно сказал Клаус.
- Ээээй, тсссссссссс…. Помни, время – лицо на воде… - добавил он, увидев враз погрустневшие глаза.
Кэролайн улыбнулась краешком губ и прижалась к обнаженной груди Клауса.
We are the same, Caroline…
Always and forever…
На востоке над озером медленно всходило огромное пунцовое солнце…