Клаус и Кэролайн

- Клаус, сейчас не время думать о том, что ты покончил со мной. Я буду звонить тебе каждые 10 минут, если ты не притащишь сюда свой зад!

Телефон, лежащий на переднем сидение нового гоночного Феррари, разрывался очередным голосовым сообщением, которое было удачным саундтреком к резким виражам и неоправданно опасным финтам Клауса на пути из Нового Орлеана в Мистик Фоллс. Он проносился мимо воздушных акварельных пейзажей, размытых в лучах жгучего солнца, ярких пятен встречных и обгоняемых машин, и вся эта кутерьма за окном напомнила ему его жизненный путь длинною в тысячелетие, где лица, события были лишь декорацией его стремительного движения к смыслу своего существования. Сосредоточенный взгляд в испещренную солнечными лучами дорогу и крепкая хватка руля выдавали желание со скоростью света преодолеть расстояние, отделяющее его жирной грифельной линией от той, чей голос так близко раздаётся справа.

- Клаус, это снова я. Какой бы ты не был великий, могучий и бла-бла-бла, знай, тебе не скрыться от меня в своём Новом Орлеане или вечном существовании. Если ты сегодня же не приедешь в Мистик Фоллс, я достану тебя из-под земли и надеру зад. Я не шучу, в конце-то концов, трубку взять ты можешь!

Каждый звонок белым ластиком стирает черту, что так безжалостно их разделила, оставляя чистое пространство без тех трагично-драматичных обстоятельств, сложившихся в жизни каждого из них. Уголки губ Клауса, намагниченные умиляющей злостью Кэролайн, поползли вверх, украшая лицо воодушевлённой улыбкой в тот самый момент, когда порядком истёртые шины оставили свой финальный след на дороге Мистик Фоллс, остановившись у местной школы.

*****

- Помнишь нас, Кэролайн, - ядовитый голос разрезал воздух, пропитанный цитрусово-горьковатой грустью от прощания со школой и фруктово-сладковатым пониманием множества открытых дверей перед новоиспечёнными выпускниками. Ультрозвуковая боль разрывала каждую клеточку головного мозга, оставляя нестерпимые рваные порезы от заклинания ведьмы. Кровь вскипала, грозя вспороть нежную кожу у висков и пролиться наружу густым вязким водопадом. Голова тяжелела и склоняла всё тело к земле, где не было ни спасения, ни облегчения, а лишь твёрдое понимание обречённости сквозь тянущую муку.

Гулкий звук от пролетающего предмета, остающийся в воздухе, как хвост от проносящейся кометы, шепнул надежду на спасение. Боль ушла мгновенно, вытягивая вместе с собой из головы Кэролайн дурные мысли о Клаусе и его нежелание видеть и слышать её. Каждым миллиметром кожи она чувствовала его присутствие, сопровождаемое ореолом неискоренимого великолепия и превосходства.

- Вокруг много таких штук, - беззаботно крутя в руках лилово-красную шапочку, небрежно говорил Клаус. - Кто следующий? Я могу делать это целый день, - он улыбнулся присущей только ему улыбкой, вбирающей в себя благодарность всех, кого он только что лёгким движением руки избавил от нестерпимой боли и, одновременно, адресованной лишь одной ей.

Кэролайн привстала, ощущая лёгкость не столько от ушедших ощущений, сколько от мелодичного голоса, возвышающего её на пьедестал, вымощенный собственными надеждами и мечтами о его приходе. Встречающая улыбка, которая была заготовлена и отглажена сегодня так же идеально, как и мантия выпускника, незамедлительно опустилась на губы, говоря всем своим видом «я не сомневалась в тебе, мой герой».

Их глаза встретились спустя несколько секунд, после того, как Клаус своим глубоким взглядом осмотрел всех призраков, удостоверившись, что никто из них не рискнёт и ноготка поднять в сторону Кэролайн, которая продолжала улыбаться, всматриваясь в долгожданный живой портрет своих потаённых желаний.

- Отлично, Клаус, ты здесь, нужно поторапливаться, - Елена бесцеремонно схватилась за дорогую ткань пиджака, пытаясь увлечь Клауса за собой в дом Сальваторе. Кэролайн могла лишь продолжать чествовать свою, ещё несколько минут назад хилую уверенность в его приезде, ощущая, как внутри последний паззл идеальной картины этого дня встал на своё место.

- Я найду тебя позже, - вырывая руку из цепких пальцев Елены, Клаус накрыл Кэролайн взглядом, нежно укутавшим девушку в кокон тепла, которого так много в нём, но лишь ей он готов его преподнести в замысловатой обёртке под названием «любовь»

Клаус нехотя побрёл к знакомому особняку, а на его губах продолжала уверенно вальсировать весенняя улыбка, усыпанная бархатными лепестками преданности своей единственной.

*****

В каждом движение был налёт ожидания, каждый взгляд затуманен сфотографированным и отпечатанным навечно образом. Секунды лениво переваливались, не желая приближать Кэролайн к долгожданной встречи, к которой она шла с того самого дня, когда в её комнату пришёл Клаус, неся на руках ковёр, которым он стелил дорогу к новой жизни, к новой Кэролайн. Мягкий звук характерной уверенной походки с напылением осторожности – Клаус шёл легко, так, что не было заметно, как он выверяет каждый шаг, пытаясь запомнить этот момент на всю свою жизнь, как запоминал каждый её взгляд. Улыбка тронула губы девушки раньше, чем она развернулась лицом к ожидаемому страннику, который исходил пустыню её души вдоль и поперёк и так жаждал спасительного позволения быть рядом с ней, быть нужным.

- Как ты так быстро добрался сюда? – Кэролайн сделала манерный шаг вперёд, пытаясь не выпускать из клетки уст рвущееся ликование. Она ждала, пытаясь занять себя, например, ставшей традиционной уборкой после вечеринки.

- Я был уже в пути, - Клаус смотрел прямо, открыто, между ними не было никаких преград и даже ароматный ночной воздух испарился, чтобы не преграждать собою путь друг к другу. – Я получил твоё приглашение на выпускной, - он бережно вытащил открытку, которая, если бы бумага могла изнашиваться от взглядов, давно была бы ветхой шелухой и разлетелась на хлопья пожелтевших клочков. – Это было очень утончённо, - он смотрела на слова, что заучил наизусть как молитву, которыми пренебрегал всю жизнь. Кэролайн прикрыла веки от пробирающего её смущения с примесью неподдельной и всепоглощающей радости. Идея послать Клаусу приглашение появилась после того, как Сайлас предстал в теле Древнего и смог взбунтовать в ней те чувства, с которыми она уже не боролась, но не знала что делать. – Полагаю, ты ожидала наличные? – выразительно проговорил он, с игривым вызовом смотря на неё.

- Ну или мини-холодильник, - невольно ответила Кэролайн тоном, под стать заданному Клаусом, но сорвалась на улыбку, которая спрыгнула с самолёта сдержанности и, открыв парашют искренней радости, приземлилась на губы девушки.

- Что ж, я собирался предложить тебе билет первого-класса до Новый Орлеан, - он делал над собой усилие, чтобы с внешней легкостью переступать через барьеры своей гордости, наступать на горло своей песни и впервые в жизни поменять своё решение. Кэролайн отвела взгляд, она готовила подушку отказа, чтобы смягчить свой ответ и объяснить, что «нет» сейчас, не значит «нет» навсегда. Локомотив предстоящего тяжёлого разговора гудел в ушах, мешая сосредоточиться. - Но я знаю, каким будет твой ответ. Так что, я выбрал кое-что, на что ты согласишься, - они встретились взглядом. Он спас её от вынужденного, но не желаемого отказа, он предвосхитил её чувства, он прочёл её и сделал так, что она избежит слов, что должна, но не хочет говорить.

Новый Орлеан – для неё это сочетание слов стало одновременно ключом к клетки, в которой безвольно сидели её чувства к нему, и вместе с тем, темницей, где ей необходимо спрятать свою симпатию, граничащую с чем-то большим, чтобы избежать смертельных гонок с действительностью.

- Тайлер может вернуться в Мистик Фоллс, - эти слова должны были перекрыть воздух, лишая возможности дышать и спокойно жить, зная, что рядом с ней будет другой, тот, за которого она боролась так отчаянно. Но всё что он почувствовал – это лёгкость, которая окрыляла. Правильные вещи и слова давались ему сложно лишь потому, что он так редко делал это, благородство не в чести лишь потому, что в нём не было необходимости, лишь потому что не было той, ради которой можно такое совершить, той, что оценит.

- Что? – Кэролайн ощутила, как её водрузили на канат, подвешенный на сотни тысяч метров над землёй, заставляя балансировать. Слова Клауса толкали в спину, суля лишь растерянность и страх – перед ней необъятное пространство возможностей, перед ней есть выбор, которого он сам ранее лишил её. Но почему внутри пустота? Почему рука не тянется к телефону, чтобы набрать знакомый номер и, распахнув двери, ступить туда, куда её не пускали? Те двери позади, дорога в прошлое усеяна ухабами и капканами, а сонеты её чувств к Тайлеру больше не хранятся в сейфах памяти, они перемещены в ячейки воспоминаний, кодом к которым была «ностальгия», но не «любовь».

- Он - твоя первая любовь, а я собираюсь стать последней. Неважно, как долго придется этого ждать, - уверенные руки сомкнулись на талии девушки, продолжающей в растерянности шагать по канату над необозримым раздольем возможностей, что открылись перед ней. Клаус ведёт её сквозь все сомнения, что могли расцветать перед ней, страхуя её от падения.

Шёлковые путы, что Клаус сам накинул на себя, ползли по его телу – он выпустил слова-птички на волю, давая обещание ей, но самое главное себе, что он никогда не сдастся в борьбе за неё, за их любовь. Он смотрит в её глаза и видит своё отражение, которое купается в солнечных лучах её надежды, но в ней нет ни единой тени той любви, что он оторвал от неё и вернул сегодня.

Доли секунд и то, что он хотел сделать уже давно, совершилось – его губы коснулись её щеки, оставляя на персиковой щеке частичку себя, забирая с собой частичку её. Те нити, что нежно сковали Клауса, теперь связали его с ней невидимым для посторонних глаз красным узлом.

Кэролайн улыбалась, кубик рубика в её голове сложился цвет к цвету, получив то, что она хотела, но не могла признать – его губы на её щеке, его касание. Она чувствовала, как он вложил в поцелуй так много - свой великий дар нежности, которым вдоволь одарила его природа, но которую он не расплескал ни на кого за многие века жизни, усердно сберегая для неё; великую силу любви самого могущественного существа на земле, хранимую в платиновом ларце за семью печатями, где она зрела и крепла, чтобы однажды быть подаренной одной единственной.

- Давай уйдём отсюда, пока двенадцать гибридов не затеяли драку, - Клаус подхватил под руку Кэролайн, уводя её со спортивной площадки и осматривая ночное небо, где спелая луна светила только для них, а сторожила их покоя – звёзды всё это время искристо улыбались свершившимся признаниям.

- Пообещай мне одно, прежде чем умчишься в Новый Орлеан, - они подошли к припаркованному Феррари, не размыкая рук, будто боясь соскользнуть с тонкой грани полного единения душ. – Впредь, ты не посмеешь не взять трубку или не перезвонить мне, - с нешуточным укором промолвила Кэролайн, строго смотря на Клауса и всеми силами глуша лучи, что озаряли её лицо, что бы напустить на себя серьёзность.

- Хорошо, - рассмеявшись, вымолвил Клаус, сдёргивая с Кэролайн маску неуместных укоров. – Но если я всё же не возьму трубку, - открывая перед изумлённой Кэролайн дверь машины и приглашая сесть, продолжил он, - это значит, что я мчусь к тебе с роскошным платьем, бутылочкой своей крови или оружием массового уничтожения – шапочками выпускников, - устраиваясь на водительском сидение, закончил Клаус.

- Это не смешно, - улыбаясь и сдавливая руками виски, пропела Кэролайн, обнимая его своим взглядом.

- Я не шучу, Кэролайн, - он бережно придерживал её имя у себя на губах, боясь потерять его неповторимый вкус. Она не сводила с него взгляда, пока машина, рассекая безмолвный час перед рассветом, неслась по шоссе.

- Куда мы едем? – сквозь улыбку слова мягкими пушинками опускались на идеальную гладь их отношений, сотворённую из его абсолютной беззаботно-счастливой улыбки и её прикованного к нему взгляда.

- На самом деле, - плавно поворачивая руль и тормозя железного коня, начал Клаус, вмиг выбравшись из машины и открывая дверь перед Кэролайн, - мы уже приехали, - он протянул руку, помогая ей выйти.

- Где мы? – Кэролайн изучила местный пейзаж, взбрызнутый блёклыми голубо-жёлтыми цветами, которые можно застать лишь в нескольких минутах перед самым рассветом, когда природа пустует – ночь уже ушла, а утро ещё не вступило в свои права.

- Здесь самый лучший вид на Мистик Фоллс – город, где ты родилась, где мы встретились, где я…- он прервался, понимая, что слова, как мишура – блестят, но не несут смысла. Разговор взглядов: она вбирает каждую его чёрточку, строгие линии и мягкие складки – тот свет, что он излучает и позволяет в нём купаться только ей; он в сотый раз в голове делает набросок её глаз, губ, чтобы в любой момент представлять её рядом с собой, предполагая, как бы она на него смотрела, как сложила губы, как повела бровью.

Робкие первые лучи солнца исполосовали землю, дробя её светлыми полосами и медленно прогоняя темноту.

- Рассвет, - прошептал Клаус, обходя Кэролайн и вставая сзади, чтобы не загораживать зарождение нового дня. – В Мистик Фоллс у него есть особенность – рассвет длится всего несколько секунд и невозможно его уловить или подготовиться к его встречи, - его руки бережно скользнули по талии, складываясь на животе Кэролайн в замочек, закрывая их двоих от всего внешнего мира. – Всё так стремительно меняется вмиг, что я каждый раз недоумеваю, как темнота стала светом быстрее, чем я взмахнул ресницами, - подбородком он уткнулся в плечо Кэролайн, смотря вдаль, так же как и она, где режиссёр-природа подкидывала новые кадры своего фильма под названием «зарождение светлой вечности». Кэролайн накрыла его ладони своими, укрепляя баррикады их отрешённости от мира.

- Мы должны проститься? – она стремительно повернулась к нему лицом но…на озаряемой пышными золотистыми лучами солнца поляне стояла она одна. Клаус испарился в секунду оставив после себя горькое ощущение своего присутствия не подкреплённое визуальным эффектом. Кэролайн дотронулась до пустоты, где недавно стояла его фигура, она провела рукой по щеке, где недавно ощущала колкость его щетины, другую руку холодил ключ, незаметно вложенный в её ладонь.

Опустошённая, выпотрошенная, она брела к оставленному Феррари, к которому идеально подошли оставленные ключи. Она плюхнулась на сидение, понимая, что не в силах отпустить лодку этого дня по течению своей прошлой жизни, не хочет пускать, топчущийся на пороге новый день. Прямо перед ней лежала открытка, за которую зацепился бесцельно блуждающий взгляд.

«Прощаться не про нас, не наша история, Кэролайн. Мы встретили рассвет, мы встретили вечность, этот день будет жить всегда в прошлом, в наших сердцах, в нашей памяти. А мы уже живём счастливо в будущем, которое я буду приближать всеми силами. Клаус»

P.S. надеюсь, Феррари лучше мини-холодильника

Под шелест страниц книги под названием «Кэролайн Форбс: история жизни и любви» новый день вошёл в дом, в котором белокурая девушка с большими надеждами и уже решённым будущем встретила его искренней улыбкой.